Странным образом устроена человеческая память. В ней всплывают символические сны, как воспоминания о реальной жизни, которую они символизируют. Или же наоборот, живет символическая жизнь - и расцветают сновидения, в которых она реализуется. В нашей памяти сон и явь проходят параллельно, но все же где-то на бесконечности они пересекаются.
Это стихотворение почти прозрачно, поскольку образы уже названы своими именами. Древняя рана, самый древний, генетический пласт памяти. Когда Слово было Знаком и произнесеннное Слово становилось Явлением. По самому смыслу - это подсознание.
Что-то разорвало тонкую грань между сознанием и подсознанием, между Ид и Эго. Темно и тесно и душно в глубинах подсознания, но, по правде говоря, сойти с ума подсознанию невозможно. Это уже по определению "не ум", Ид способно породить совсем не то что мы называем мыслью. Хониид Бардо, Бардо кармических наваждений, похоже прорвалось в этот стих. Плотные, клубящиеся облака тумана просочились через трещины в памяти. И царственные белоснежные львы сами состоят из тумана, сна. По крайней мере, в нашем убогом вещественном мире. Мы словно подглядываем в щелочку, дрожат рассветные лучи, нам страшно и жутко, и дух захватывает.
Зоконы поведения во сне таковы: не бежать прочь от ужаса, а потянуться к нему, проникнуться им и, распознав в неизвестном Себя, допустить и взять на себя Свое. Как бы это ни выглядело!
Построение и образы второго четверостишия позволяют как бы заглянуть на наш мир из этого, четвертого измерения. Зеркало Бардо отражает нас такими, какие мы есть на самом деле. Да, у нас, в нашем мире эти львы стоят неподвижно. Но неподвижность эта только для нас. Как если бы букашка, ползая по бумага полагала, что придавивший ее палец - это ничего более плоского круга. Так и мы находимся только в одном миге этого четвертого измерения. Мы для него действительно застывшие безглазые толпы. Мне кажется, что последняя строка на самом деле только усиливает ощущение застылости, неподвижности, неполноценности. Это происходит из-за инверсии семантического ряда. Нет, не узнаем, не узнаем мы себя!
Последний катрен опять рисует тот, недоступный нам в этой жизни, прекрасный и величественный мир. На самом деле он существует рядом с нами. Царственные львы проходят сквозь нашу плоть, мы смутно ощущаем их дыхание. Но при свете луны, когда наше сознание находится в полной растерянности, мы начинаем беспокойно оглядываться. И только изредка удается уловить оттуда знак. И уже совсем немногим удается узнать Себя в этих видениях чудовищ. То, как мы отражались во время жизни в зеркале Собственного Воображения, слишком сильно отличается от нашего истинного облика.
"Сумеешь углядеть, распознать - ты станешь тем, что есть на самом деле. Узнаешь тайну, узнаешь морок Жизни и Смерти, станешь сам этим Светом. Это вертикальная тропа, доступная немногим."(Тибетская Книга Мертвых (Бардо Тьедол))