Представьте себе...

Люблю ли я лето... Звучит? Представьте себе,был когда-то конкурс языков на красоту звучания, и каждая нация могла выставить одну фразу. Сказки, вы скажете, не могло этого быть, что, им делать было нечего, и вообще... разве можно сравнивать по звуку! А вот и было, мне рассказывала в детстве старушка-эстонка, Люба. Хорошо бы расспросить поподробней,но ее уже нет среди нас. Хотя кто среди нас, кого нет... кому судить! Для меня ее голос еще звучит, а многие живые давно мертвы. Люба говорила, в Италии конкурс был, и победили, конечно, итальянцы, второе место занял ее родной эстонский, с фразой - "линд лендас юле силла", она любила повторять ее, звук тонкий, нежный, как сейчас слышу, трудно передатьэто "ю" - едва касается губ и улетает... Представьте себе атмосферу - небо синее, море черное, ослепительные камни, колизей, на ступенях сидят представители наций, вверх, вверх уходят древние скамьи, до самого неба, вокруг толпы людей — сидят, стоят... Объявляют тишину, на круглую сцену спускается очередной представитель, гробовое молчание - и он произносит. Почтенное жюри смакует звуки, никакой еще техники, все на слух, строчат в блокнотики... грохот аплодисментов, и снова тихо: спускается новый глашатай, его объявляют,он замер - и выкрикивает на своем языке. Никто не понимает, конечно,и зачем? — все слушают звуки слов. Звуки живут, кружатся в воздухе, улетают; все любят друг друга, слушают - понимают... Фраза должна быть короткой, это условие, и в ней что-то обыденное, скучное, чтобы даже немногим, понимающим смысл, не портить впечатление, не отвлекать от главного — только звук оценивается, только звук! Итальянцы себя не забыли. Ну, зачем так, язык, действительно, хоть куда, много воздуха в нем, легко поется. А русского вот не было. Русские заняты были, гражданская шла, и никого, конечно, не прислали соревноваться за чистоту звука. Может и хорошо, ведь надо уметь представить, а то вышел бы какой-нибудь комиссар, закричал про пролетариев или еще какую-нибудь гадость, все исказил бы грубыми звуками, искорежил... Нет, не при чем гражданская, нам вообще смешно выкрикивать простые почти бессмысленные звуки - зачем? - мы смысловики, как сказал поэт, кстати, зря на себя наговаривал, он в звуках понимал дай Боже каждому. И все-таки, чтобы вот так, просто, выйти, набрать воздуха - и чисто, звонко прокричать что-то совсем простое,обыденное, как самое любимое, заветное, как жизнь, как смысл?... нет, не можем, слишком тяжело дышим, безрадостно погрязли. А звук - он может сам,когда и не знаешь смысла, не постиг еще - остановить, потрясти, ошеломить,заставить... я не беру музыку, в ней он прямо к нам обращается, я о словах.Не-ет, не в громкости дело, чем тише речь, тем значительней слово, чем громче, тем пошлей получается...

Представьте себе - такой конкурс. Люба рассказывала, я верю - было. А сейчас? можете представить? Не получается? Линд лендас юле силла. Буква "ю" особая, рождается и тут же улетает. Небо высокое, камни теплые... И все слушают друг друга, радуются звукам. Всего-то - "птичка перелетела через мост". Но как звучит! Победили, правда, хозяева, но эстонцы второго места никому не уступили, тоже неплохо. ЛИНД ЛЕНДАС, ЛЮБА, ЛИНД ЛЕНДАС... Жаль только, русских не было.

Вовсе не она

Шла женщина, нет, не дама - толстая особа,кофточка с оборочками, сигарета в зубах. Хватит нам этой рекламы - "настоящая Америка", сами-то они от никотина, как от огня. Идет, дымит, переваливается с ноги на ногу. В тапочках, видно, ноги опухшие. С ней старый облезлый пес, Рони, уши как у спаниэля и только, но она с апломбом утверждает, что чистая порода. Чудачка, разве спаниэли такие! Многие любят чистокровных,теперь говорят - престиж... Так вот, сигареты. Страна самоубийц, что еще можно сказать. В Америке давно меры приняли всей нацией, а мы все в истерике бьемся и дымим... Рони болеет - упадет, пена изо рта... из пасти, конечно, какой у него рот... и задние лапы отнимаются.Поменьше бы курила, и собаке стало бы легче. Целый день обкуривает, закоптила пса, уже не поймешь, есть порода, нет породы, спаниэль, не спаниэль...бурый какой-то, с белесыми пятнами, а уши - да, похожи. Она говорит, укол помогает, и делает, если он дома это ей устраивает, а на улице что сделаешь,не звать же скорую. Сядет рядом, закурит и ждет. Он минут через десять оклемается, откроет глаза, попробует вскочить, раз-два, наконец, удастся ему, и как ни в чем ни бывало махнет хвостом. Это удивительно, как они,кошки и собаки, смерти не боятся, он даже извиняется перед хозяйкой, ему явно неудобно — что-то неприличное приключилось. Никакой, конечно, породы, вздор, спаниэли не такие. Пусть не породистый, все равно ему не обязательно задыхаться в дыму круглые сутки, я бы на его месте от такой хозяйки давно сбежал. Две капли никотина - и лошади конец, не то, что собачке, а тут тоннами, вот что такое наркотик, привыкание и прочее. Она, видно, из старых туристок, были такие, вся молодость в походах, кое-какие шалости, но сдержанно и мало, в основном красоты волновали, постижение пространства, еще туристские песни, у костра, в дыму, среди кровососущих, сырости, грязи, преодоления препятствий и якобы дружбы - парня в горы с собой возьми и там, уверяли, что-то выяснится. Верили, время было такое, туристы в походе вроде бы свободные люди, вроде бы чуть больше позволено. Ждали лета, откладывали рубли, копили отгулы, чтобы на время убежать. Как-то попал в такую компанию, случайно,собралось человек шесть, они мне долго объясняли, как спаяны между собой,какой сокровенный смысл в их близости через эти костры. Боялись, что не пойму. Я, конечно, скоро ушел, чтобы не разбивать атмосферу. Там была одна пара, блондиночка такая спортивная с печальными глазами и брюнет лет сорока:он женат, она замужем, противоположные стороны походы ненавидят, и это у них отдушина - встречаться. Так у них лет двадцать продолжается - настоящая любовь, и семьи не разбиваются. Они печально так танцевали, вырвались - она в магазин, он на совещание. Скоро едем? И все тут же - едем, едем! Пора, брат, пора... Потом узнал, что муж у нее умер, внезапно, а тот брак,туристический, не завязался - у туриста жена срочно заболела. Ему совесть не позволила сердце ей разбить, больное как разобьешь... У туристки щенок появился, очень отвлекал — аллергия, судороги какие-то, говорили — экология, воздух не тот, инородные, мол, вещества. Совсем человек. Одним словом,забот полон рот... С тех пор лет двадцать прошло. Нет, пожалуй, не она была на том вечере. Случайно попал, там девочка еще больная у хозяев, и что-то между ними всеми больное, все об одном - когда в лес, когда в лес?.. Женщина явно была другая, хотя тоже блондинка, и с признаками полноты, не спасают эти походы, аппетит только разгорается от обилия воздуха. Есть у меня такая знакомая пара, они без разногласий - каждую неделю отбредутот дома на пару километров, в рощицу, и сразу берутся за костер, начинаются шашлыки, консервные банки скрипят под ножами... Шик какой-то - банки ножом,словно нет открывашек. Их теперь наделали разных, смотришь, стоит собачка с поднятым хвостиком, а если приглядеться, не хвостик, а штопор или консервный нож. Раньше таких не делали. Раньше немного не так было. Курили, правда,больше, зато жрали и пили меньше, словно и так пьяны, на волю вырвались.И стихи все читали - пора, брат, пора...

Рони тем временем открыл глаза, кое-как поднялся,она говорит -"ничего, пес...", а мне - "вот видите, он еще молодцом..." Ошибся, конечно, ну, совершенно другой человек, опухшая старуха и сигарету зубами держит. Они пошли, она от сигареты новую подожгла, окурок не бросила,смяла пальцами, сунула в пустую пачку — турист.

Вот вам и сдача

Может мне рассказали эту историю, может я ее прочитал, не помню, только она показалась мне интересной. Не то, чтобы поучительной, в них мораль как единственная дверь, а как хочешь понимай, может есть в ней смысл, может нет, но дело было, и вот оно. В скверные голодные годы, когда в карманах только медь звенит, появляется на улицах странный бродяга - он знойным летом закутан до бровей, на голове старая меховая шапка, челюсть замотана грязным полотенцем, глаза сверкают из глубоких ям, нос без ноздрей, одним словом, чудище. И ведет себя очень нагло - садится каждый день в один и тот же трамвай и сует кондуктору под нос один и тот же банковский билет. Таких давно уже нет ни у кого - разменяли, проели,пропили, и сдачи ему, конечно, дать не может никто. А он, конечно, знает,что будет, ухмыляется и едет бесплатно, и где-то в заброшенных кварталах,среди лопухов и репейников, спрыгивает с подножки и растворяется в запустениии тишине. Ходят слухи, будто это сама чума, случаи, якобы, были, вздор,конечно, мы современные люди, ни во что не верим, твердим, правда, - бог,бог, но это мода, и нет, конечно, ничего чудесного в этом проходимце, мы к чудесному льнем, но ожидаем светлого чуда, приглаженного, а таких гадостей нам не нужно.

Итак, он едет, сует под нос кондуктору свой неразменный билет, свой, можно сказать, талант, сокровище, и безнаказанно зайцем остается, хотя трудно такое чудище зайчиком назвать - настоящий волк. Он стоит на задней площадке, оттуда всех как сквозняком выметает, какой-то погребальный холод распространяется от него, и запах... Про холод ничего вам не скажу, мы к мистике не привычны, а вот испорченные туалеты все знают. Он едет, молчит, зрачки сверкают в темных впадинах, пассажиры стараются глазами не встречаться с ним, вдруг привяжется, нас хоть и много, но все окажутся, конечно, в стороне, кроме того, кого выберет его поганый глаз. А он интересуется, и даже пытается что-то мычать, но, видя страх в глазах, отворачивается к окну. Кондуктор ворчит - опять ты со своими деньгами, но ничего поделать не может, нет у него сдачи.

Вы скажете, случай давно описан в литературе, причем с благопристойным концом - нищий этот посрамлен, справедливость восторжествовала, и он, жалкий, с пачкой измятых ассигнаций, катается по земле у трамвайных путей, в ярости выкрикивая смешные проклятия... Не горячитесь, кондуктор главный в трамвае, он не хуже вас знает сюжет,но терпит, не спешит исполнять -не хочет потакать банальности, однако чувствует по возмущению пассажиров, что когда-то придется пойти на решительный шаг.И как-то вечером он идет в самый центральный банк» там ему с причитаниями,угрозами и предостережениями выскребают последнюю кипу денег, берут тысячу расписок, благославляют, напутствуют, целуют как перед смертельным поединком.Люди трусливы, но страшно любят, чтобы все правильно кончалось, лучше,конечно, с помощью какого-нибудь благородного чудака. К тому же негодяй этот страшен, вонюч и, действительно, всем надоел бесплатными вояжами и назойливой своей бумажкой, всем единодушно хочется избавиться, пусть даже таким тривиальным образом.

Наутро сквозь осеннюю промозглую сырость пробирается трамвай, карабкается в гору, туда, где никто не живет; в центре этого хаосаи мерзости развалины усадьбы, то ли взорвана, то ли внутренние причины - ударил огонь из подвалов, пошли трещины... не знаю, Ашеры эти давно в Америке, по их мнению грунт проседал, подземное озеро, что ли... Но остановка сохранилась, иногда кто-нибудь сойдет, в светлое, конечно, время, пройдется по руинам, очень живописный вид, терновник разросся, жимолость, щебечут птички, некоторые малюют здесь пейзажики, но по вечерам никто и носа не сунет, и даже утром туманным, только этот тип - вылезает из своей щели,тут как тут, и в руке неразменный билет. Он едет через весь город, где дома, цветочные клумбы, мороженое, пирожки, влюбленные, как всегда, целуются,радостно отметит признаки ухудшения - цены подскочили, нищих прибавилось...совершит круг, соскочит с подножки и исчезнет среди развалин...

И этим утром, он, конечно, на месте, прыгает на площадку, протягивает своей клешней бумажку, на ней, говорят, не меньше шести нулей, а может и больше. Но на этот раз все не так. "Вот вам сдача!"- торжествует кондуктор, молодой красавец с черными усищами, в жесткой синей шапочке, и с ним торжествуют все пассажиры. Изумленный негодяй лишается своего сокровища, зажал в костлявой лапе пачку потрепанных бумажек, недоумение и горечь на изрытом оспою лице... видение исчезло, мираж рассеялся, пусть немного тривиально, зато благополучно для всех, и развалины эти, говорят, вот-вот разгребут, доберутся, и негодяя упрячут если не в колонию для преступников,то в дом для престарелых инвалидов, это уж обязательно, будьте уверены.А пока он молча, понурив голову, сходит со ступенек, он даже не делает своего круга почета, хотя имеет полное право, ему идти целую остановку назад, он плетется в пыли и исчезает. Пассажиры безумно рады, поздравляют кондуктора с победой, тот, торжествуя, возвращается в банк, предъявляет бумажку, там тоже счастливы - давно не видели крупных денег, все мелочь из населения течет, мелочь и мелочь...

Взяли в руки — и ахнули: бумага не та! печать иная! буквы в другую сторону продавлены, нулей вообще никаких ни с одной ни с другой стороны, а портрет, которым все гордятся, без галстука-бабочки... Бросились на кондуктора - схватил, идиот, на радостях нивесть что, плакали теперь денежки... Объявили, конечно, розыск, но куда там, фигура эта сняла приставной нос, сменила лохмотья на пиджак и клевые брюки, отмылась,конечно, добела, и ладный джентельмен вышел на большую дорогу...

А может все не так, может, залез, бедняга поглубже в свой подвал и удавился на ржавом гвозде? И вовсе он не чума,не злодей, со своей неразменной, и неизвестно еще, кому больше не повезло...Не знаю, только исчез он из наших мест, а когда снова появится, и вообще,в чем мораль всей истории, не берусь вам сказать. Думаю, нет в ней тайного смысла, зато ясно проглядывает упадок романтизма и отчаянная наша надежда на конвертируемость рубля.