|
Я в меру образован, и я знаю,
Что в розовых раковинах шумит не море,
А просто стенки раковин вибрируют.
Но что мне делать со своим сердцем,
Если я не знаю, шумит оно от простора
Или вибрирует - мертвая раковина.
Но в день, когда, как пьющие птицы
Подымают к небу вороненые клювы,
Трубачи подымут свои фанфары,
Мне это станет совершенно безразлично.
Весна. И над городом проливное солнце.
И я опять заболел старым недугом -
Острым восприятием пространства.
1938
Вернуться
к оглавлению
За десять миллионов лет пути
Сейчас погасла звезда.
И последний свет ее долетит
Через четыре года.
Девушка восемнадцати лет
Пойдет провожать поезда
И вдруг увидит ослепший свет,
Упавший в черную воду.
Девушка загрустит о ней,
Утонувшей в черной воде.
Так, погасшая для планет,
Умрет она для людей.
Я б хотел словами так дорожить,
Чтоб, когда свое отсвечу,
Через много лет опять ожить
В блеске чиьх-то глаз.
1938
Вернуться
к оглавлению
Я ВЕРЮ В ДРУЖБУ
Я верю в дружбу и слова,
Которых чище нет на свете.
Не многих ветер целовал,
Но редко ошибался ветер.
Я ветром мечен, я ломал
Судьбу. Я путь тревогой метил.
Не многих ветер целовал,
Но редко ошибался ветер.
Вернуться
к оглавлению
Поэт, мечтатель, хиромант,
Я по ладоням нагадал
Ночных фиалок аромат
И в эту нежность на года
В спокойном имени твоем.
Ты спишь. Ты подложила сон,
Как мальчик мамину ладонь.
Вот подойди, губами тронь -
И станет трудный "горизонт"
Таким понятным - "глазоем".
Так Даль сказал. И много тут
Спокойной мудрости.
Прости,
Что я бужу тебя. Плету
Такую чушь.
Сейчас цветут
На Украине вишни. Тишь.
Мне слово с словом не свести
В такую ночь.
Когда-нибудь
Я расскажу тебе, как жил.
Ты выслушай и позабудь.
Потом, через десяток лет,
Сама мне это расскажи.
Но поздно. Через час рассвет.
И ночь, созвездьями пыля,
Уйдет, строкой моей осев
На Елисейские поля
По Ленинградскому шоссе.
Июнь 1938
Вернуться
к оглавлению
Поймай это слово,
Сожми, сгусти.
Пусти по ветру как дым.
Поймай и, как бабочку отпусти
Свет одинокой звезды.
На маленький миг
Ладони твои
Чужое тепло возьмут.
Счастье всегда достается двоим
И никогда одному.
1938
Вернуться
к оглавлению
Дымные вечера над Москвою,
И мне необычно тоскливо.
Ливень сгоревших событий
Мне холодит губы,
И я прохожу неохотно
Мир этот полузабытый.
Так поднимая кливер,
Судно идет против ветра.
Но отгорают рассветы,
Годы идут на убыль,
И ржавою ряской быта
Уже подернуло строки.
И в вечер, который когда-нибудь
Придет подсчитывать сроки,
Рука твоя и нынешний вечер
Тоскою высушит губы.
1938
Вернуться
к оглавлению
Девушка взяла в ладони море,
Море испарилось на руках.
Только соль осталась, но на север
Медленные плыли облака.
А когда весенний дождь упал
На сады, на крыши, на посевы,
Капли те бродячие впитал
Белый тополиный корень.
Потому, наверно, ночью длинной
Снится город девушке моей,
Потому от веток тополиных
Пахнет черноморской тишиной.
1938
Вернуться
к оглавлению
Нас в Корбите угощают вином,
Лучшим на весь район.
Выпьем, подумаем чуть и вновь
Нальем себе до краев.
От заповедника Суат
На Эллги-бурун
Мы шли (в бору кричит сова,
Ногой скользи в бору),
А ветер свистит - то мажор, то минор,
Сбоку плывет туман,
Снизу разложено домино -
Наверно ,это дома.
Черт его знает, какая высь,
Зубы считают зуб,
Стой и гордись: а? Каковы?
Тучи и те внизу.
Выпей, что ли Шато-Икем,
На облака взгляни,
Подумай только - что и кем
Сказано было о них.
1938
Вернуться
к оглавлению
|
